Путь. Восхождение на Эльбрус осенью 2012 года

Два человека, два друга, умы которых причудливыми путями пришли к решению совершить восхождение на Эльбрус осенью 2012 года. Разными были их мотивы, но единым итог. Эльбрус побывал под их ногами и позволил благополучно вернуться домой.

PreviousNext

Была тьма и свет, вода и суша, жизнь и смерть, и всё двигалось, связанное единым замыслом. Тянулись к небу горы, потому что была на то воля земли, а далеко от них жили и творили дела люди, потому что была на то воля в них.

Два человека, два друга, умы которых причудливыми и непохожими путями пришли к решению отправиться в путешествие в горы. Разными были их мотивы, но единым оказался итог. Эльбрус, высочайшая для немалой части света вершина, побывал под их ногами и позволил благополучно вернуться домой.

И были рассказы и воспоминания о походе, друзьям и родным, как выросли в опыт и память дерзкие замыслы, и стали историей о том, как двое прошли часть пути.

Как мчала их машина через многие земли к городу Пятигорску, где назначена была встреча с проводником. Как встречали они его и подобных себе смельчаков, чтобы единой дружной группой совершить восхождение на Эльбрус осенью.

НАЧАЛО ВОСХОЖДЕНИЯ НА ЭЛЬБРУС

Как через полные лихих людей дороги доставляла их повозка до дальнего затерянного в предгорьях посёлка Эльбрус, что стоит на реке Баксан к востоку от Горы.

Как не по-осеннему ласковое солнце приветствовало путешественников, и как звенел Ирик, вытекающий из ущелья, а высокие скалы в его стенах белели и сверкали льдом. Взваливали на плечи тяжкий груз, среди которого была и провизия, и одежды, и направлялись по узкой тропе в глубину ущелья.

Начиналось путешествие, и обещали друзья оберегать друг друга, и следить, и помогать. Как под шорох катящихся из-под ног камней становились далекими и незаметными скалы и устье реки.

Как проводник объявлял привалы, и жадно пили они воду из носимых с собою фляг, и успокаивали зашедшиеся сердца. Взбирались они по ущелью всё выше, и холодал воздух, и нарастал ветер.

Как являлся им в далёком проёме ущелья Эльбрус, и двуглавая его вершина приковывала их взгляды. Как выходили они к берегу реки, и пускала их на ночлег просторная поляна. Готовили они пищу на костре и утоляли свой голод, опускалась на них тёмная осенняя ночь, и зажигались в небе звезды.

И как смотрели друзья на звезды и на Млечный Путь, и созвездия, знакомые и незнакомые, но одинаково не видные за огнями родного им города. Как отходили они ко сну, и падали метеоры, отмечая конец первого дня их восхождения на Эльбрус.

И РАДОСТИ ВТОРОГО ДНЯ, И СОЛНЕЧНЫЕ ГОРЫ

Как глубокой ночью второго дня смущала их сон тяжелая поступь и шумное дыхание пасущихся коров, а утро встречало их вместе с ярким греющим солнцем и неподвижным свежим воздухом. Как раздували они еще живые уголья, и готовили утреннюю пищу, наполняли фляги тёплым питьём, и собирались продолжать путь.

Как наваливалась снова тяжесть на их плечи, но терпение было сильнее тяжести. Как возле реки делали они привал среди рослых густых сосен и оставляли часть провизии в укромном месте, ведомом проводнику.

Как стоял один и не мог поверить, что всё вокруг с ним происходит наяву. И столь свеж и чист был воздух, что отказывался разум верить рассказам о его скудости в горах. Как поднимались они по крутому склону козьей тропой, встречая ярко-красные осенние кусты малины, а проводник обучал их премудрости идти, не уставая.

Как выходили они на поросшее бурой травой плато и наполняли фляги прозрачной ледниковой водой, и пили вкусную воду, а над ними высились склоны гор, изъеденные оползнями.

Как лежали причудливо раскиданные по обманчиво тесной долине древние валуны. Уходили путники в долину вверх по реке, и скрывался до поры Эльбрус за перевалом Ирик-Чат.

И как один из них начинал ощущать скудость воздуха. Путь по долине помалу, но неотвратимо отнимал силы, и вставали они на привал. Как радовался проводник, говоря о необычно малом количестве снега и летней погоде, не желающей уступать осени.

Как совершало солнце движение к закату, а внизу, на земле были малые создания природы, мох нежной зелени, и частые травинки, и малые букашки. Как уходило солнце за скалу, и ползла по земле тень, но высок и недосягаем для неё был перевал вдали на пути к Горе.

Как выходили они к самой стремнине реки, и отягощали путь неверные камни под ногами, и исчезала трава, вытесняемая первыми островками снега.

И ПЕРВЫЙ СНЕГ, И ГОСТЕПРИИМНОСТЬ ХРЕБТА

Как спускались сумерки, и распоряжался проводник ставить лагерь. И небо, будто отражающее рай, оставалось за спиной дотлевающим, над головами — тёмно-серым с первыми звёздами, а впереди светло-голубым.

Как были беседы и жаркие споры, подкреплённые хорошей пищей, и ложились друзья спать, и слушали соратников. И их едва различимыми голосами закончился второй день.

Как начинался третий день стуком капель тающих льдинок, намёрзших ночью на стенки палатки. Ослепляло глаза палящее солнце, призвавшее себе на подмогу мириады сверкающих самоцветов-снежинок.

Как готовили они завтрак на снегу, растопленном пламенем в металлических бочонках. И опасаясь быть уязвленными свирепыми лучами, защитили они лица целебными мазями, а глаза — непроницаемыми тёмными стёклами. И как вновь двигались они к перевалу Ирик-Чат, и наполняли фляги ледяной водой из ручья, и многие уже замечали тяжесть дыхания.

Как всё сближались стены ущелья, и холодный неторопливый ветер тёк им навстречу, пронизывая тех, кто пренебрёг плотной одеждой. Солнце поднималось к зениту, и тени великанов-гор будто втягивались в склоны, освобождая обзору всё больше своего великолепия.

Как наставляемые проводником путники замечали, что всё легче даётся им движение с тяжёлой поклажей, и радовались этому, и вдохновлялись. Проходили они первый встреченный ими язык ледника, коим он тянулся в долину, расколотый на многие ломти сверху вниз и плохо отличимый от камня.

Как вновь и вновь оглядывались они и видели цепочку своих следов, исчезающую далеко позади, и видели, что немалый путь был проделан.

И КРАСОТЫ УЩЕЛЬЯ, И ГОРНЫЙ ЗАКАТ

И как шли они, след в след за проводником по проложенной им тропке, и нарастала усталость, и мало что оставалось в мыслях, кроме желания не отстать и не оступиться. И с большим трудом одолевали подъём крутой и отвесный, рискуя оступиться на неверной осыпающейся почве и покалечить друг друга, вызвав обвал.

Как выходили они на гребень и застывали один за другим, поражённые увиденным. Узрели они великое множество малых и крупных вершин, обступающих их со всех сторон и до горизонта, но крупнее всех вершин предстал перед ними Эльбрус, во всей красе, куда более близкий, чем во время последней встречи.

Как пленила красота: осталось позади длинное ущелье с неприступными стенами, а по левую руку высилась Гора, а прямо раскинулась снежная равнина, замерзшее озеро Джикаугенкез. И видно было, что ничто из живой природы не смеет задерживаться в уделе камня снега и мороза, кроме дерзких людей.

Как солнце спускалось и заливало всё по одну сторону хребта, а вторая оставалась во тьме. И казалось путникам, что идут они по самой границе двух чуждых друг другу миров, что один лишь шаг в сторону мог решить их судьбу, а путь будто стал гранью между тьмой и светом, добром и злом.

Как понимали путники, что близится вечер, а Гора не потерпит торопливости, и потому ставили лагерь и готовились к ночлегу на хребте, открытом всем ветрам.

Как порывами бросался на них ветер, норовя столкнуть в пропасть и вещи, и путников, но крепки были верёвки и ткань, а люди ещё крепче. Пуховые куртки и рукавицы грели тело, и даже на ветру и морозе уверенно чувствовали себя путники.

И как засыпали друзья там, где мало кто из живущих в этом мире осмелился побывать, и им снились сны, тёплые и светлые. Кончался третий день.

И СЧАСТЬЕ, И ГРУСТЬ УСТАВШИХ ПУТНИКОВ

Как встречало их утро четвёртого дня холодом и ветром, но всходило солнце и прогревался воздух, давая возможность продолжать путь в тонкой одежде.

Как продолжали они путь и спускались в снежную долину. И, опасаясь невидимых коварных подснежных трещин, указывал проводник привязываться к прочной верёвке, дабы одного провалившегося смогли удержать товарищи. И как шли они след в след за проводником, и путь их отягощался глубоким рыхлым снегом и палящим солнцем.

И рассекала нетронутую снежную долину цепочка следов, но не могла она нарушить ни причудливые узоры, ни сияние мириад льдинок, подобных драгоценным камням. А голоса путников не могли возмутить безмолвный и величественный ход облаков, гигантских, но карликовых рядом с громадой Эльбруса.

Как обманывались путники, думая, что трудное позади. И начинался подъём по бывшему руслу потока расплавленного камня, изливавшегося в древние времена, а ныне носящего название Ачкерьякольского лавового потока. Ноги их скользили в грязи и подтопленном солнцем снегу, валились вниз неверные камни, и проходили путники через неведомо кем облагороженную каменную поляну. Сложенный очаг и серого камня стена вокруг площадок приглашали сделать остановку.

Как оглядывались они назад и не видели на камне своих следов, но увидели рядом с собой облака, и они, близкие, говорили, что путники находятся на границе неба и земли. А воздух более не наполнял лёгкие досыта, и, разбивая лагерь, ловили они его тщетно под частые удары сердец.

И как начинался снег. Оставив путников отгороженными от остального мира расстоянием, высотой и пеленой снега, закончился четвёртый день восхождения.

И ИСТИННЫЕ ТРУДЫ И УДОВОЛЬСТВИЯ

Как на пятый день после утренней трапезы неожиданно сообщал проводник, что планы его поменялись, и лагерь текущий станет последним перед восхождением на гору Эльбрус.

Как собрали они одни лишь тёплые вещи и отправились упражняться и привыкать к запредельной высоте, а погода была располагающей, и небо ясным.

Как преодолевали они путь наверх, и всё труднее было дышать. Не единожды встречали они бывшие становища, и казалось им удивительным, что находились отважные ночевать над пропастью.

Как приближался боковой кратер горы, и прошли шесть часов подъёма, и окунулись вскоре они в подобие тумана. Через него причудливо светило солнце, окаймлённое радужными кольцами, и казалось, что гора находится в центре урагана, а тучи вращаются кругом её, будто вокруг исполинской оси.

Как отдыхали путники, сидя на каменной кладке становища, обедали, не отрывая глаз от удивительных пейзажей. Затем спускались они, но и спуск не дался им легко, ибо от высоты или скудости воздуха потемнело у одного из друзей сознание, а у другого случилась головная боль. Но благополучно завершался их спуск, направляемый проводником.

Как пытались они залечить израненные, растёртые жёсткой обувью ноги, но не лекарство нужно было, а покой, и потому оставалось им только терпеть.

Как вели затем путешественники весёлые беседы после вечерней трапезы, собравшись вместе в одной палатке, и радовались тёплой компании. И расходились по темноте спать, продолжая беседу, и под угасающие сонные голоса закончился пятый день.

И ПОДЗЕМНЫЕ ТАЙНЫ ВУЛКАНА

Как начинался шестой день, объявленный днём отдыха. Друзья смогли прислушаться к себе и природе. Спокоен и прозрачен был воздух, небо над головами голубовато-белым, а вдали широким кольцом стояли пышные кучевые облака, венчающие острые вершины гор и скал. И нельзя было понять, что же белее и чище, сверкающий снег на тёмных камнях или кучерявые завитки облаков.

Как коварно скрадывались расстояния, и цепи гор, со стороны которых много дней добирались путники, казалось, были в тысяче шагов, а вершина Эльбруса виделась столь же близкой, что дни назад. И не могло не бросаться в глаза кровное родство гор, скал, и самых маленьких камней, ибо все они были произведены на свет волей, прорвавшейся в мир в виде неистовой силы подземного огня.

Как обращал внимание путников проводник на то, что не столь правдиво первое впечатление о неподвижности здешнего мира. Грандиозной толщины ледяной панцирь, заполняющий трещины и низины, жил своей неторопливой жизнью. Ломти льда, сравнимые величиной с целыми домами, ползли с вершины вниз, разламывались, образуя причудливые грани, увлекали за собой множества камней и даже больших валунов. Под ними вспучивались и скалы, ежегодно меняя свой вид, иногда почти до неузнаваемости. Но столь титанически медленны были эти движения, что мимолётность человеческой жизни делала их малозаметными.

Как проводили путники целый день за возвышенными беседами, вечерело, и за вечерним чаем шутили, делились впечатлениями и казались друг другу старыми знакомыми, ибо лишения и трудности проясняют отношения между людьми. И говорил им проводник о намерениях подняться ещё выше, сделав последний лагерь на том месте, куда днём ранее добрались они, привыкая к высоте, а причиной решению был длинный путь, до полусуток длиною, преодоление коего в один переход он считал невозможным. И соглашались, путники, доверяя его мастерству.

Как выходили друзья из палатки в темноту наступившей ночи, чтобы насладиться свежим воздухом, и видели, что очищалась половина неба, а половина его в молочном матовом тумане-облаке, серебром яркого молодого месяца залит склон горы и каждый малый камешек, и был Марс над горизонтом подобен ярчайшей красной звезде.

И как уснули они шестым днём, а проснулись на седьмой, отдохнувшими и бодрыми.

И НЕЖНОСТЬ, И ОПАСНОСТЬ ОКРУГИ

Как встречал их рассвет седьмого дня розово-голубым слоистым небом, наполненным ожиданием солнца. Скованы льдом ночной стужи и покрыты изморозью были стенки палаток.

Как собрали они все вещи после трапезы и отправились вверх по склону. Погода был ясной и солнечной и почти не было облаков. Как второй раз проходили они путь наверх по своим следам и вставали лагерем под боковым кратером Эльбруса. Прорубали они во льду места для палаток и не позволяла усталость поднять голову и оглядеться. Но заканчивалась работа, и вставал один из них спиной к Эльбрусу и смотрел.

Как открывались его взору миры земли и неба, слитые воедино. Кучевые облака плыли под самыми ногами, точно волшебная дорога, и одолевало искушение шагнуть вперёд, в мягчайшую перину, обещающую покой и нежность.

И плыли тени облаков по далёкой земле, отброшенные светящим из-за спины солнцем, и видимые на многие тысячи шагов горы и ущелья, и леса, и луга, покрывались ими, словно были лишь рисунками на бумажном листе. А под ногами был склон Эльбруса, белый снег и прозрачный лёд.

Замирала душа, и не мог осознать разум видимое, а только лишь мысль о недоступности смертным блуждала в нём, ибо верить, что мир прекрасен и знать, что он такой есть — та грань, что отличает людей от богов.

Как близилось время восхождения на Эльбрус. Как давал наставления проводник, назначал на ранний час выход, и только отдохнуть оставалось путникам перед решающим испытанием, и предвкушением его закончился седьмой день.

И ДОЛГОЖДАННОЕ СВЕРШЕНИЕ ВЫШЕ НЕБА

Как был восьмой день, вставали они на самом рассвете, когда целиком тёмно-синее небо только начинало светлеть. Шестая его доля на востоке голубела и начинала принимать в себя золото уже близкого солнца. Исчезали звёзды, и лишь Венера не торопилась уходить, и желали путникам удачи и штиль, и безоблачное небо.

Как направляли они свои шаги вверх, и только они начинали двигаться, сорвалась с верхней кромки бокового кратера Эльбруса лавина, будто приветствуя их громовым раскатом.

Не менее полудня поднимались они, и потратили большую часть сил, но словно помогала им природа небом без единого облака и ветром, более тёплым, чем положено ему быть в это время года.

Как шли они через рыхлый снег, хватающий за ноги, через скользкий лёд, сыпучий песок и камни, и крутые скалы. Как делали не менее пяти привалов, пока не сообщил проводник, что цель близка.

И как выходили они на обширную гладкую поляну целиком изо льда, и, сберегая оставшиеся силы, медленно шли вверх по пологому склону гладкого холма.

Как смущала разум одного их товарища высота и близость заветной цели, и бросался он вперёд, забыв о коварной скудости воздуха, и едва не лишился чувств.

И вступали они на вершину горы, вершину всей суши на тысячи тысяч шагов вокруг. Вступали они на вершину Эльбруса, и их очам открывались многие земли, свои и чужие, неисчислимое множество гор и рек, полей и лесов.

Как полнились их души торжеством и радостью, и проводили они счастливые минуты, поздравляя друг друга.

И ПУТЬ ДОМОЙ, И ГЛУБОКИЕ ДУМЫ

Как начинали путь вниз. И казался им коротким этот путь, потому что их воля спуститься тянула вниз не менее сильно, чем сама земля.

Как вставали они на остаток восьмого дня в лагере. Как подходило их путешествие на Эльбрус к концу, и уже следующую ночь должны были они провести среди зелёного леса.

И как направляли свои мысли в будущее, чтобы определить, чьим дорогам ещё суждено лежать рядом, а кому до времени надлежит расстаться.

Как был девятый день целиком в пути, в начале пути к дому, и, мерно шагая, думал один из друзей. Думал, что красивы горы, что чаруют они, и оставляют в душе неизгладимый отпечаток, но всё же никогда не быть там ему своим, и там его не признают.

И как обоим из них хотелось вниз, к теплу, зелени и живой воде, запахам жизни. И глядел Эльбрус в их спины.

И как переваливались камни на прежние места, и как задувал ветер оставленные следы, и забывали горы, что были гости у них, и оставалась природа столь же прекрасна, потому что нельзя быть краше.

Как оставались позади горы. Возвращались путники домой, унося их в памяти. Как пылающе-красный куст малины, вестник скорой зимы на извилистой горной тропе, провожал путников, исчезающих за поворотом.